* * *
Понахватались мы каких-то знаний,
Каких-то понастроили махин,
Насочиняли схемы мирозданий,
Все это фильмом кажется плохим.
Что даст Господь, то будет и открыто;
Не миллион нам дан, а пятаки, —
Пока не видим далее корыта,
Хвалить себя большие мастаки.
Мы велики мечтой, надеждой, словом,
В достигнутом весьма ничтожны мы...
От спеси очень близко до худого —
Что много хуже нищенской сумы.
* * *
Ворюги всех мастей, убийцы,
И прочий мусор и отходы,
Уйти не думают из моды,
Им постоянно не сидится.
Всегда существовали мыши,
И исчезать не склонны змеи.
И чем злодеи будут выше –
Их преступления страшнее.
* * *
Зависть - это дрянный знак -
К гадости бодрО.
Коль не делается зла –
Сходит за добро.
* * *
Для кого-то «нет» и «да» -
Подходящая среда.
* * *
Начинается война –
Дипломатии хана.
Нет победы на войне –
Дипломат опять в цене.
* * *
У денег нехорошая привычка –
Туда и прут, где от собратьев тесно.
Там прибыль не боится слово «вычет»,
И там своеобразно слово «честность».
Не любы измождённые им рожи
И кто быть сирым, нищим народился.
А может быть беда не в деньгах всё же,
Но в тех, кто раздавать их подрядился?
* * *
И у доброго папашки -
У детишек злы замашки.
* * *
Связей человеческих сплетение.
Каждому своё вживляет свет…
Благородство нищего – терпение,
Незлобивость – честность, этикет.
* * *
Добро – не сила шалая
С напором и стрельбой;
Добро – хоть долей малою
Пожертвовать собой.
* * *
Закончился век всех шарманок,
Рассыпались прахом они.
А в небо цветными шарами
Умчались прошедшие дни.
Базлают магнитофоны,
Как раненный пулей абрек.
Их тоже кто-то прогонит,
Дорогой живёт человек.
* * *
Не знаю я слово — вечность,
Всевышний не дал мне понять.
Но знаю слова: верба,
Любить, ненавидеть, страдать.
Я знаю слова: ветер,
Надежда, измена, мечты.
Не знаю я слово — вечность.
Не знаешь, приятель, и ты.
* * *
Донимает мысли зной.
Зной с приличным стажем:
Если допустимо зло –
Значит, неспроста же.
* * *
Да, субстанция такая
Да, такой вот бутерброд:
Зло навар нам предлагает,
А добро – наоборот.
* * *
Не всё душе быть оробелой,
Не всё - уложенной в туше;
Случается и так, что и тело
С покорностью идёт к душе.
* * *
Восхищения вал огромен,
Восхищения вспыльчив нрав.
Просто – восторгаться морем –
Вовсе там не побывав.
* * *
Быстротечности полёт
Развернуться не даёт.
* * *
Тучи висят над всеми
Свой оголяя нож.
Нас порождает время,
И устраняет тож.
* * *
Рассуждения забудем –
Где мы после смерти будем.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
